Алексеевский ставропигиальный женский монастырь

Москва, 2-й Красносельский пер., д.7, стр.8

http://www.hram-ks.ru

Русская Православная Церковь

Московский Патриархат

Версия для печати

Протоиерей Артемий Владимиров

Беседа о явлениях Воскресшего Господа ученикам

Мы поведем сегодня речь с вами о Воскресении Христовом, о восстании Господа из Гроба, о явлениях Спасителя ученицам и ученикам в удостоверение истины всего того, о чем Господь говорил, обетовал еще прежде Своего страдания. Поведем речь о том, какие несомненные доказательства представлены были очам и рукам и ушам учеников. Так что уверившись в истинности Христова воскресения они, апостолы, соделались сильными, неодолимыми свидетелями Христова Воскресения, проповеданного во всех уголках вселенной. Собственно, главной целью явлений Господа ученикам и было - удостоверить их в истинности, непризрачности Своего Воскресения, равно как и научить тех, кому должно было стать апостолами тайнам Царствия Божия. Это научение было преподаваемо апостолам в течение всех сорока дней от ночи Воскресения до Вознесения Господа Иисуса Христа на Небо.

     И, конечно же, никто не может сказать с точностью, сколько же всего было явлений Христа ученикам, кроме тех явлений, что, по изволению Духа Божия запечатлены были руками четырех евангелистов. В этих явлениях роду человеческому было открыто все необходимое для его спасения. Об этих явлениях мы и побеседуем сегодня. Не о всех, а о главных из них. Конечно, не с намерением восстановить только историческую канву этих чудесных вышеестественных событий. Побеседуем и не для того, чтобы расположить эти события в хронологической последовательности, о чем вами евангелисты не слишком заботились. Ибо не главное их намерение было преследовать хронологические цели изложения. Но мы побеседуем об этом, насколько хватит наших сил и разума, ради единого на потребу, ради назидания нашего духа, ради питания благодатью нашей души. Ведь не только Апостолы, но и все христиане, всех времени народов, призваны быть свидетелями Воскресения Христова.

     Самая цель нашей жизни во Христе – богоугождения, подвига покаяния, исполнения заповедей – заключается ни в чем ином, как в духовном явлении Христа Воскресшего верующему сердцу. Это утверждение подтверждается прямым свидетельством Спасителя, Который обещает, что исполняющий Его заповеди будет возлюблен Небесным Отцом. Такому исполнителю заповедей Христос Спаситель обещает явиться Самолично. Сердце истинного служителя Святой Троицы станет, с помощью Божией обителью Отца и Сына и Святого Духа: «Мы приидем и обитель у такого человека в сердце сотворим». Еженедельно в воскресной песни мы от лица всей Церкви поем: «Воскресение Христово видевшее, - очами сердца - поклонимся Святому Господу Иисусу». И все учителя духовной жизни, наставники молитвенной жизни свои наставления и поучения завершают главным утверждением: так ты должен молиться, так призывать имя Господа, с такой внимательностью заключать слова молитвы в ум и сердце, дабы, по благодати Божией, тебе, наконец, осознать и восчувствовать, что ты стоишь пред Богом Живым. Так нужно молиться, дабы Сам Христос Искупитель, невидимо предстоя тебе, явил душе тайну Своего всемогущего присутствия. И это духовное зрение невидимого Бога и является главной целью жизни во Христе. Ибо такое зрение невидимого Бога и есть спасающий нас союз с Господом, Новый Завет со Христом. Как об этом предсказывали и древние пророки: «Предзрех Господа, - говорит один из них, - предо мною выну, - всегда вижу пред собою Господа - яко одесную мене есть, да не подвижуся», «Яко очи рабов обращены к рукам господ их, так очи наши ко Господу Богу нашему», «Слава Тебе, показавшему нам свет!».

     Следовательно, из Евангелий, воспоминая, рассуждая, пересказывая и слушая свидетельства о Воскресении Иисуса Христа, его телесном явлении апостолам, и мы, их последователи и ученики, можем весьма много полезного усвоить для себя самих. Постольку поскольку святые апостолы изобиловали духовными дарами. И малая толика этих даров передана и нам. Ибо Христос и вчера, и сегодня один и тот же.

     Ну а теперь, с Божией помощью, я перейду к самой теме.
     Все четыре евангелиста оставили нам драгоценные свидетельства о различных явлениях им, ученикам, Господа. Поэтому мы остановимся на главнейших из них. И будем их пересказывать и размышлять над ними применительно к нашей духовной пользе и назиданию.

     Как вы помните, первыми ко Гробу поспешили женщины, святые ученицы Христа, мироносицы. В числе которых, конечно же, обреталась и Дева Мария. Они оказались выше всех страхов, которые совсем поколебали было веру учеников, апостолов. Во всяком случае, принудили их к бездействию. В противоположность мужескому полу, святые мироносицы, не имея в пятницу вечером достаточно времени, чтобы воздать необходимую честь бездыханному телу Учителя, по заповеди проведя день субботний в покое, однако же, заблаговременно приготовили все необходимое, дабы поутру первого дня от субботы, еще сущей тьме, прийти на Гроб и в безмолвии, в тишине свершить все, что повелевала им совесть преданных до смерти Иисусу Христу учениц. Они еще ничего не знали о страже, приставленной ко Гробу по просьбе членов синедриона. Они ничего не ведали о печати, проставленной у входа. Их беспокоило лишь одно обстоятельство – кто отвалит им камень от дверей Гроба? По обычаю иудейскому, вход в пещеру был завален огромным камнем, куском породы. И само это дело считалось священным, равно как и недопустимым тревожить прах мертвеца. Лишь исключительные какие-то обстоятельства, единичные в истории, могли служить уважительной причиной к перемещению, отваливанию этого камня. Вот почему мироносицы, которыми двигала пламенная любовь ко Христу, беспокоились об этом камне, однако все вверяли Божиему промыслу. Ибо очевидно, что их слабым немощным женским силам камень этот был неподвластным.

     Святые евангелисты Матфей и Марк повествуют о видении, откровении святым женам (одни из которых могли опередить других) небожителей – бесплотных небесных блаженных духов. Которые явились очам мироносиц в образе юноши в светоносных одеждах, сидящего на камне, уже отваленном от Гроба, и двух мужей в белых ризах (как увидели другие мироносицы) внутри самого склепа, Гроба.

     А прежде свершилось само непостижимое вышеестественное, никогда никем не описанное и не могущее быть описанным словом, Воскресение Господа Иисуса Христа. Свершилось незримо ни для кого из людей. Но, быть может, для того и послан был небожитель отвалить камень от дверей Гроба, что сопровождалось местным землетрясением, потрясшим основание Голгофской горы, место погребения, но не слышанном в Иерусалиме. По крайней мере, жены-мироносицы никак не были испуганными этими грозными явлениями природы. Для того и послан был Богом святой Ангел, дабы удостоверить стражников – римских легионеров – в том, что произошло событие, которого трепетали, боялись и как бы против воли ждали богоубийцы-иудеи. Конечно же, Спаситель не явил Своего лика своим грубым и невежественным распинателям. И потому, что от этого явления они обратились бы в прах и пепел. И потому, что были недостойны лицезреть Спасителя, неспособны по качествам своего духа и тела. Однако, они омертвели – стражники - увидев отваление самого камня, были словно мертвые. И, придя в себя, едва справляясь с ужасом, убежали прочь, дабы предоставить свободу действования святым ученицам, к изумлению своему увидевшим Гроб праздным, открытым. Тогда-то впервые и услышали они ангельское слово, ангельскую речь, удостоверившую учениц в том, что тело не украдено, что Христос воскрес. Речь, завершившуюся повелением как можно скорее сообщить ученикам и Петру - Симону, отрекшемуся от Христа. Истину Воскресения передать им и утвердить их в мысли, что вскоре они, ученики, увидят Христа в Галилее.

     В этот первый час свидетельства о Христе, мы видим, что небесные силы озабочены лишь одним – как можно скорее распространить весть о том, что Христос воскрес. Тем паче, что каждый час промедления дорого стоил, - по выражению одного из российских святителей – любившим Господа Иисуса Христа. Заметим, что жены-мироносицы, оставив забытыми ароматы, обратились спешно назад, пребывая в величайшем страхе и радостном трепете. Никому и ничего по пути не сообщая, ибо они боялись. Вот первое свидетельство евангелиста о состоянии человеческой души, до которой коснулась весть о восстании Господа Иисуса Христа из Гроба. Страх, смешанный с радостью. Радость, исполненная благоговейным трепетом.

     Это нам должно не просто запомнить, а необходимо, по возможности, молитвенно перенять у святых жен-мироносиц. Ибо Воскресение Христово не имеет ничего общего с обыденностью, с приземленностью чувств. Эта истина вышеестественна. Хотя бы свидетельство о ней мы слышали из уст друг друга тысячи и тысячи раз. К этой истине никогда не сможет и не должен привыкнуть человек. Потому что эта истина не отвлеченная, не рассудочного характера, но она сопряжена с самой глубиной человеческого естества. Ибо восстало из Гроба тело Богочеловека, усвоенное Им ради нас. Восстало то естество, которое и мы носим на себе. Восстал Христос, дабы проложить путь к воскресению всех вообще. Восстало то естество, которому мы приобщены чрез Таинство Крещения и Таинство Причащения. Стало бы, истина о Воскресении Христовом, если она воспринимается не на ходу, не по поверхности, а глубиною сердца и всем умом, тысячекратным эхо отзывается в сердце. Конечно, в меру очищения этого сердца от греха и страстей.

     Итак, радость и благоговение, страх и трепет, который является плодом радости – вот то устроение благодатное человеческой души. И нам всем заповедано мало-помалу приблизиться к переживаемому мироносицами, усвоить, благодатью Божиею, это устроение. Иначе бы, царь Давид, обращаясь к последователям Христа, из глубины тысячелетий не взывал бы к нам: «Работайте Господеви со страхом и радуйтеся Ему с трепетом».

     Вот почему во всех аскетических книгах: и древних пустынников, и позднейших прославленных учителей духовной жизни, - страх именуется началом премудрости. Внешнее благоговение – началом внутреннего предстояния Богу в духе и истине. Вот почему состояние дерзости, вольности, расхлябанности, невнимательности в отношении языка, движений телесных – является смертельно опасным для христианина. Не случайно, Писание объявляет «горе смеющимся ныне», т.е., людям, усваивающим себе мiрской дух, выражающийся между прочим в постоянной шутливости, словесных острых поддразниваний, которыми мы часто награждаем друг друга, готовности прослыть балагурами. Теми, кто не испытывает никакой стеснительности, ни неудобства, но смотрят на все плоским взором обывателя. Нет, истинные христиане, по уверению апостола, имеют в себе сокрытым нового человека. Или, как говорит, апостол «потаенного в сердце человека». Истинные христиане созидают, в каких бы неблагоприятных условия для молитвы они ни жили, созидают клеть своего сердца. И Слово Божие называет «неистленной красотой» такой молчаливый и молитвенный дух христианина, всегда старающегося находить себя в невидимой беседе с Богом. Хотя бы по телу – устами, ушами – он общался с этим миром, выполняя все необходимые по его земному положению должности, обязанности, разделяя все условности этого видимого мира. И каждый из нас должен всегда озабочиваться своим нравственным духовным состоянием, всегда проверять и перепроверять себя, не свершилась ли в его сердце печальная подмена, когда, по видимости угождая ближним, мы отступаем от Господа, теряем обращенность к Нему ума, воли и сердца. Сердце наше молчит, тысячью нитей будучи привязано, прилеплено к предметам этого скоропреходящего мира.

     Должно полагать, что святые мироносицы, во все дни своей жизни оставшиеся, навсегда сохранили духовную память о том, что они видели и слышали. Тем паче, что на обратном пути к апостолам, к Сионской горнице, они сподобились того, о чем и не смели думать. То, что превышало все их упования и чаяния. А именно, Сам Христос во плоти, восставший из Гробы Учитель встретил их с кратким словом «Радуйтеся!». Верные же, обручившие себя Христу души (среди них, по Преданию, была, конечно же, и Пречистая Дева Мария), пали ниц и, как сказано в славянском Евангелии, «ястеся за нозе Его», т.е., ухватились с дерзновением веры и детской чистоты за стопы Его. Осязали, можно сказать, самые раны от гвоздей, видневшиеся на стопах нашего Искупителя. Ухватились за Его стопы с двумя намерениями, как говорит святитель Иннокентий Херсонский. Либо навсегда желая удержать Учителя здесь, рядом с собою, на земле. Либо стремясь вместе с Ним вознестись на Небо.

     И это припадание чистых и благоговейных трепетных душ к стопам Иисуса Христа есть замечательный для нас образ, который мы не должны упускать из своего внимания. Действительно, что неуловимее веры в Господа? Как трудно постоянно музыкальный инструмент нашей души иметь настроенным на веру, надежду и любовь ко Господу Иисусу Христу. Как часто чуждые нам ветры – сомнения, уныния, отчаяния, плотских похотей – исторгают ложный звук со струн нашего сердца. Сколько враждебных вихрей надлежит христианину встретить с открытым забралом, сколько осторожности, предусмотрительности и мужества явить, дабы эти темные ветры, исходящие из адова зева или из пасти сатанинской испущаемые не угасили свечу возженной Самим Господом благодатной веры в Его Воскресение. Вот почему имеющие право учить в духовной жизни говорили и говорят до сих пор: крепко держись за ризу Господа Иисуса Христа, как малое дитя ухватывается за подол нежнолюбимой матери. Мы должны, в этом отношении, безусловно, подражать мироносицам в их богобоязненном дерзновении. Уподобиться и той кровоточивой женщине, которая с трепетом созади, сзади прикоснулась к ризам Спасителя с мыслью: «Только прикоснуся, и исцелюсь». Должны быть не меньшие тех людей, о которых сказано у одного из евангелистов: «И все, кто ни прикасался к воскрылию приз Его, исцелялись». Об этой вере свидетельствует каждая страница Евангелия. Повествует ли оно о прокаженном, который коленопреклоненно, с уничижением и великой верой просит: «Господи, если хочешь, можешь очистить меня». Повествует ли о десяти прокаженных, исцеленных Христом, притом, что лишь один возвратился и, падши ниц, благодарил Господа. О слепце ли, теснимом народом и, наконец, призванном Господом к Себе и услышавшем милосердный вопрос Искупителя: «Что ты хочешь?» - «Господи, да прозрю» - «Иди, да будет тебе по вере твоей». Вот такую веру, такое стремление, такое тяготение ко Иисусу Христу должна стремиться обнаруживать в себе христианская душа. Должна с такою же детской неотступностью преследовать Господа, зная, что Он нисколько не разгневается на наше стремление держать в руках своих его Божественные ризы. Собственно, такое припадание к Иисусу Христу выражается в словах: «Господи, я недостоин и прикасаться к Твоей одежде, я ниже, слабее, хуже всех, но твердо верою, что Ты очистишь, помилуешь и спасешь мою душу». С такою несомненной верой, а значит, и любовью к Всемогущему Господу, пришедшему в мир с единственной целью – спасти нас, мы призваны искать в своей жизни Иисуса и «ятися», хвататься за ноги Его. На языке Священного Писания, между прочим, ноги означают само Таинство Воплощения, веру не в невидимого только Бога, Творца Неба и Земли, но и веру в Искупителя, о котором Писание говорит: «Слово плоть бысть. И вселися в ны. И мы видели, и слышали, и осязали Слово. Слово, исполненное благодати и бывшее Самосущной Истиной». Вот об этом должно обязательно было сказать, применительно к явлению нашего Спасителя святым мироносицам.

     Среди прибывших на Гроб была и Мария Магдалина. Возможно, она была самой первой, по пламенному усердию и любви к Искупителю. Ей открылся зияющий опустевший Гроб. Но она не сподобилась видеть Ангелов, по особенному Божьему смотрению, распоряжению. Нужно сказать, что Небесные явления не дарованы бывают всем безусловно. Но Господь, по свойственной Ему непостижимой нами Премудрости, каждому человеку открывается по-разному, сообразуясь с его душевным, телесным состоянием, обстоятельствами внутренними и внешними его жизни, готовностью и неготовностью воспринять на данный час откровение Божие. Во всяком случае, Мария Магдалина поспешает назад. И, в то время как прочие мироносицы лобызают стопы Искупителя, она извещает Иоанна и Петра о том, что «тело Господа взяли и унесли неведомо куда». В ответ на эту ужасную новость, которая должна была, кажется, совершенно лишить учеников силы жить, Петр и Иоанн – старый и молодой, юнейший из апостолов и самый пожилой – стремительно, соответственно любви к Искупителю, обращают стопы ко Гробу. Иоанн опережает святого Петра. Не входит во Гроб, но лишь издали созерцает то, что открылось его зрению, а именно, Плащаницу свитую. И - «верит». Верит, как одни считают, словам Марии Магдалины, именно, что тело взяли и унесли, украли. Другие высказывают более глубокую мысль. Верит – т.е., обретает в себе начаток веры в Воскресение. Ибо еще до всматривания в глубину Гроба, апостол мог удостовериться в том, что камень отвален, Гроб опустошен. Однако, «уверова», поверил святой Иоанн только тогда, когда пристально стал вглядываться в сумрачную глубину Гроба, где видны были свитые, положенные не кое-как Плащаницы. Начаток веры в Воскресение осенил тогда чуткое сердце Иоанна Богослова, - предполагают некоторые.

     Петр же, по свойственной ему стремительности и пламенности веры, хотя пришел позднее Иоанна, входит внутрь, видит то, чего не узрел Иоанн - головной плат, сударь, лежащий так, как будто был свит руками, а не брошенный, как попало. И отходит, «в себе дивяся бывшему». Он, в отличие от Иоанна, еще не озарен начатками веры в Воскресение, но дивится, чувствуя некую тайну. Потому что никак нельзя было предположить воровство, никак нельзя было думать о том, что Плащаницы чьими-то хищническими руками были освобождены от тела, точнее, тело освобождено то них. Не так бы действовали кощунники, разбойники, воры. Но сама благодатная тишина, священный мир, таинственное безмолвие этого места, не говорю о свитых, положенных опрятно Плащаницах, - говорили о некой высшей, радостной, но не вмещающейся в ограниченные человеческие сердца тайне.

     С этим апостолы и возвращаются назад, уступая место Марии Магдалине, которая не может покинуть то место, где лежало тело Учителя, заменявшего ей все. И жизнь, и самый смысл жизни. Точнее, вбиравшего в Себя все для Марии Магдалины: и жизнь, и смысл жизни, и свет, и дыхание, - и бывшего для нее дороже ее самой. Там она и плачет, проливая горькие слезы, со свойственной женщине чувствительностью. Как вновь, устроением Божиим, ее внимание привлечено двумя юношами, сидящими в возглавии и в ногах каменного настила. Мысль Марии Магдалины настолько сосредоточена на постигшем ее горе, что даже такое удивительное и непонятное обстоятельство, как присутствие незнакомцев во Гробе, тем паче, что и вид их был не сходим с обыкновенными мужами, не выводит это обстоятельство Марию из того состояния, в котором она находилась. По изъяснению древних учителей Церкви, внезапно Ангелы (это были они) встают. Потому встают во мгновение ока, что видят позади Марии Магдалины стоящего рядом со входом во Гроб Владыку Неба и земли Господа Иисуса Христа. По этому изменению, движению незнакомцев, и Мария оборачивается. Однако, совершенно погруженная в себя самое, она не узнает в явившемся Искупителя. Он представляется ей садовником. Тем паче, что образ, внешний вид Воскресшего Иисуса Христа всякий раз был иным сравнительно с предыдущим явлением. «Скажи мне, куда положили Его», - говорит святая Мария садовнику, Господу, подразумевая, что Тот должен понять, Кого она имеет ввиду под словом «Его». Так обычно и поступают люди, погруженные в свои думы и немало не озабочивающиеся неведением близких, но полагающие, что ближним все открыто из самых глубоких сокровенных переживаний, захвативших человека. И только, когда Спаситель, отверзши уста, называет ее по имени тем самым голосом, которым изгнал некогда из грешницы семь бесов, плачущая мироносица, мгновенно просвещенная благодатью веры, откликается: «Раввуни!», что значит «Учитель!». И трепетно падает ниц, желая прикоснуться к стопам Иисуса Христа. На сей раз Господь отступает от ученицы, не позволяя ей прикоснуться к Своим стопам. «Я не взошел еще ко Отцу Моему и Отцу вашему, Богу Моему и Богу вашему». И затем отсылает Марию Магдалину к ученикам, дабы она благовестила тайну Воскресения.

     И в этом явлении Господа Марии Магдалине для нас великая важность и великое назидание сокрыты. Ибо вот Спаситель не дает осязать Себя ученице, как ни пламенно стремление той прикоснуться к Воскресшему Христу. Перед нами уже не Иисус Спаситель в Его земной жизни, но Христос Воскресший, по отношению к Которому ученики чувствуют тот же благоговейный страх, но в большей мере. Если не всякий вопрос они дерзали задавать Учителю во время научения, сопровождая Господа по Палестине, то тем паче молчат в трепете ныне, по Воскресении. Особое Небесное Божественное величие осиявает, окружает Воскресшего Богочеловека. Все эти Небесные откровения, явления длились, надо полагать, не слишком долго. Как внезапно Господь являлся, так внезапно и исчезал. Только в той мере дано было ученикам познать Его, в какой Он открывал Себя им. И, хотя нечто зависело и от проницательности учеников, от их внимания к собственному сердцу, но главное и основное – от благоволения Воскресшего Христа, Который, если хотел, мог оставаться сколько угодно времени неузнанным. Некая Божественная сила должна была осенить учеников для того, чтобы они внезапно увидели пред собою Христа. И Он, неким невидимым изменением изменившись пред ними, давал им познать Свое Божество, сокрытое в Человечестве, впрочем, воскрешенном силой Божества.

     Итак, «Не прикасайся. Я не взошел еще ко Отцу Моему и Отцу вашему». О каком восхождении говорит здесь Спаситель? Многие полагают, что речь идет о Вознесении на Небо сорок дней спустя Воскресения. Но иные думают, что Спаситель ведет речь о ближайшем восхождении Небесному Отцу. Ибо надлежало по завершении Искупительного подвига Господу явить Себя в Славе. Как и апостол Павел говорит о том, что Иисус показал Себя ангелам. И предполагает святитель Иннокентий Херсонский, трудами которого преимущественно я пользуюсь, излагая порядок явлений Христа ученикам, что речь идет о таинственном восхождении к Небесному Отцу, последовавшем вслед за Воскресением Господа. Об этой недосягаемости, недостижимости Спасителя мы должны чувствовать то, что отделяет Его от нас. Да, Он – глава Церкви. Мы - чада Его, плоть от плоти и кость от костей Его. Мы духовно порождены Им, родившись водою и Духом. Однако, Он - Бог, а мы – кающиеся грешники. Он – Источник Святыни, а мы – спасаемые этой Святыней. Вот почему, думаем ли мы о Божественной Евхаристии, причащении Святых Таин Христовых или располагаем свое сердце к молитвенному предстоянию Богу, – вслед за святыми отцами нам надлежит спускаться в бездну смирения. Не осознавать лишь, но и ощущать, и до глубины прочувствовать подобает свое ничтожество, нечистоту, греховность, недостоинство и исповедать всеобъемлющую Святость Божества. Наподобие Моисея, который закрывал лицо руками и плащом, когда созерцал нестерпимое сияние Купины, объятой Небесным огнем. И влечется душа ко Господу, призываемая Его благодатью, а вместе и ужасается, и страшится своего недостоинства. Не должно забывать никогда об этом христианину, дабы он не впал в дерзость. Дерзновение не подменено было бы безблагодатным бесстрашием, тайной гордостью, бестрепетностью, которые, конечно же, нанесут величайший непоправимый урон душе, забывшей, забывающей слова пророка: «На кого воззрю? Только на кроткого, и молчаливого, и трепещущего словес Моих».

     Между тем, жены, достигшие цели, заповеданной им ангелами, возвещают ученикам о том, что Искупитель жив, Он воскрес. «И явилися слова их ложью пред ними». Не поверили. Не поверили не потому, что не хотели верить, а потому, что свидетельство о Воскресении много превосходит естественное постижение падшей, не возрожденной Духом Святым человеческой души. Не поверили не потому, что велика и необъятна эта истина. И без Божией помощи не может она уместиться в маленьком, грешном, сдавленном страхами, ужасом, сомнением, отчаянием человеческом сердце.

     Однако, Промысл Божий бдит об учениках и свидетельство Воскресения, замолчанного стражниками и иудеями, думавшими за злато купить молчание римских легионеров, с необоримой силой это свидетельство должно распространиться среди малой общины любящих Господа.

     И евангелист Лука, как никакой иной апостол, с замечательной подробностью свидетельствует о явлении Христа двум из Семидесяти. Ему самому и Клеопе, шествующим в Эммаус - небольшой городок, находящийся на известном расстоянии от Иерусалима. Усердные читатели Евангелия дословно помнят повествование ученика святого апостола Павла – евангелиста Луки. Спаситель и здесь удерживает очи учеников. Однако, Он наводит их мысль на Воскресение, являя Себя как бы неведущим и расспрашивая Луку и Клеопу о событиях, бывших в Иерусалиме в эти дни. Выслушав их слова, исполненные сомнения и недоумения: «Не знаем, что и думать. Ибо вот мы надеялись было… однако, этот Муж, сильный в деле и слове, был распят. Между тем, некие из жен свидетельствуют, что Он воскрес, и видели Его живым». Христос Спаситель твердо и, вместе с тем, мягко, укоряет апостолов, упрекает их в «несмысленности и косности сердца». А затем приводит им одно за другим Богодухновенные свидетельства из Ветхого Завета от Моисеева Пятокнижия до пророческих речей. Так, что в каждом из этих свидетельств те духом познают истину Христова Воскресения. За эту беседу апостолы Лука и Клеопа более сроднились со Священным Писанием, уразумев его в духе, чем за всю жизнь, с юных лет, с измальства, изучая его по букве. Бог дарует им разумение Писания, отверзая самый ум к восприятию духа пророческих речей.

     Впоследствии скажет один из них: «Не горело ли сердце наше, когда Он изъяснял Писание?» Вот это горение сердца есть полная устремленность человеческого естества к Воскресшему Искупителю. Состояние, знакомое всякому христианину, если он озабочивался когда-либо о подлинном очищении себя от скверны плоти и духа. Состояние, которое мы не можем сами возродить в себе, не можем изобрести его, тем паче сочинить и выдумать его, но которое дарует Господь в известное Ему время для того, чтобы мы имели должное понятие об истинном служении Господу в Духе. Причиной такого устремления к Богу может быть Божественная Евхаристия, может быть уединенная молитва, свершаемая в тишине, может быть чтение Священного Писания, когда истины его сами собою ложатся на сердце.

     Однако, полноту откровения принимают ученики за трапезой, на которую они как бы насильно привлекли таинственного Собеседника. Нет сомнения, что Христос, преломивший хлеб на этой вечери и подавший ученикам, даровал им посредством хлеба Дух и Жизнь. Отверзлись у них очи, и они увидели несозданный Свет Божества. Увидели в тот самый миг, когда Христос благоволил сокрыть Лик от апостолов, узнавших своего Учителя. С этим-то торжеством веры в Воскресшего ученики и возвращаются к общему сонму.

     Для нас важное свидетельство заключено в рассказе о Священном Писании, воспламенившем сердца учеников при должном понимании слов Писания и о Божественной Евхаристии, посредством которой ученики взошли в полноту возможного для них постижения Божественного Лица Искупителя. Действительно, мы многого себя лишаем, отстраняясь от ежедневного изучения Закона Господня. Между тем, как святые отцы единогласно свидетельствуют, что единый дух Божественной Евхаристии, равно Священного Писания, понимаемого, как должно, молитвенным сердцем. И нет лучшего способа высвободиться из-под гнета земных житейских попечений, очистить ум и сердце, чем ежедневно подвизаться в чтении Священных Писаний. Сам Иисус Христос свидетельствует о том, что Его слово очистило учеников в необходимой для них мере для принятия возвышеннейшего учения о Божественной Любви. Как это явствует из повествования о Тайной Вечери. Итак, для нас дух Воскресшего Иисуса стяжеваем мало-помалу чрез Писание и чрез Божественную Евхаристию. По-существу, вся наша подготовка и состоит в том, чтобы сердце свое иметь раскрытым пред Христом во плоти к принятию Его Животворящей Святыни. Для этого и Писание читаем, чтобы ощутить таинственную жажду и алчбу, о которой говорит Христос: «Блаженны алчущие и жаждущие, яко тии насытятся».

     Однако, пришедших в Иерусалим ожидала радость на радость. Апостолы уже не изъявляли сомнений, но говорили, что Христос явился Симону, Петру. Об этом явлении мы не находим подробных свидетельств, кроме указания на то, что оно было. А было, очевидно, для того, чтобы ученик, отрекшийся, не отпал от общего стада, но имел светлые надежды на милость от Господа.

     Обсуждая все, что произошло за этот день, апостолы, все одиннадцать, сподобляются, наконец, в воскресение вечером явления им Иисуса. Того явления, которое ознаменовалось двукратным преподаянием мира ученикам, означавшим прекращение брани, победу над сатаною и видимыми врагами Церкви (преимущественно, иудеями, равно как и язычниками). Того явления, которое ознаменовалось преподаянием апостолам Святого Духа: «И дунул и сказал: Примите Духа Святого. Кому простите на земле грехи, будут прощены на Небесах». Это замечательное свидетельство нуждается в истолковании. Потому что это преподаяние Святаго Духа занимает срединное, так сказать, положение между Обетованием о Святом Духе, обетовании, данном до Креста, до Страданий. Именно, в тот час, когда от имени всех Петр изрек Христу: «Ты еси Христос, Сын Бога Живаго». - «Блажен ты, Симон, сын Ионин, яко не плоть и кровь, но Отец, Сущий на Небесах, открыл тебе сие. И отныне ты наречешися Кифа, и на сем камене Я созижду Церковь Мою, - на камне исповедания Меня Богочеловеком, - и приимешь ты ключи Царства Небесного, - в лице Петра все апостолы, - Кому развяжешь на земле, будет развязано на Небе, кому свяжешь на земле, будет связано на Небе». Вот - обетование. Исполнение в полноте, конечно, свершилось на пятидесятый день по Воскресении Иисуса Христа. Именно тогда, когда в образе огненных языков Дух Святый, опочив на апостолах, соделал их «трубами Духа», двенадцатью камнями Церкви, легшими на единое истинное основание Церкви – Господа Иисуса Христа. Сегодня же, по Воскресении, апостолы приемлют Духа Святого не во всей полноте даров, а в предначинательной степени. Именно, им усваивается Божественная власть, Божественный дар как служителям Иисуса Христа, как хранителям Его таин, власть Апостольская – власть над человеческой совестью, кающейся. Именем Иисуса Христа апостолы отныне будут возрождать человеческие души.

     Между тем, апостолы еще не верят, не верят потому, что сердце живет в известной степени самостоятельной жизнью, в отличие от ума. Ум быстро схватывает чрезвычайную новость, но для того, чтобы новость усвоилась сердцу, должно пройти время. Не верят, думая, что перед ними призрак. В соответствии с воззрениями древних, которые не отрицали бытия души, но не принимали весть о телесном воскресении, полагая, что усопшие продолжают жить среди живущих на земле в некоем призрачном состоянии. Отчего и думали, что места погребения, кладбища, населены духами – душами усопших. Так вот и апостолы полагают, что перед ними призрак Иисуса Христа, но не Сам Иисус Христос. Во всяком случае, не в состоянии уразуметь истину телесного восстания Иисуса Христа из Гроба. Недоумевают, пугаются. Точно так же, как пугались на Тивериадском озере, в свое время, завидев Иисуса, идущим по волнам, полагая Его призраком. «Почто помышления сии входят в души ваши? - говорит Сердцеведец, - ибо дух не имеет костей, плоти, как видите у Меня». Затем вопрошает, имеют ли они «нечто снедно», т.е., явства, пищу. И разделяет, по неизреченному снисхождению, трапезу с учениками, пред ними вкушает от сотового меда и рыбы, не нуждаясь, конечно, в этом вовсе.

     Затем, по обычаю, Спаситель сопрягает чувственное научение с духовным. И, как раз, о чем мы сказали, преподает апостолам власть над сердцами человеческими. Делает их основателями церковной священной иерархии.

     И эти явления, и это откровение даны для нас, для всей Церкви. Ибо вот Христос Воскресший исполняет сердца Своих последователей Небесным миром, той внутренней силой, о которой святой Иоанн Богослов скажет некогда: «Тот, Кто в вас, больше того, кто в мipe. Дерзайте, ибо вера ваша есть победа, победившая мiр». И мы с вами стали причастниками этого мира во Христе, почему призваны стяжевать тот спасительный мир, чрез который только приходят в порядок, уврачевываются от болезней человеческие души. Этот мир, Самим Иисусом Христом преподаваемый, означает таинственное соприсутствие нам Господа. Иисус Христос называет Себя «Миром», Он есть Бог мира, «в мире место Ему». А значит, всякое покушение на мир в нашей душе есть искушение вражие. А значит, приняв духа мира чрез Божественные Таинства, мы должны, как к личным врагам относиться ко всякой тревоге, страху, приступам маловерия, отчаяния, повергающего душу в невообразимое мучение. Лукавый, по изъяснению святых отцов, всего более старается нарушить, пресечь благодатный мир Христов, дабы воспламененная сомнениями душа впала в тяжкую болезнь. Потеря, частичная или полная, мира, особенно пагубна для нас, потому, что, по исчезновении мира и покоя Христова, враг получает свободный доступ к душе, заполняя ее своим мятежом, борьбой, мучая ее несказанно. До тех пор, пока она не восставит в должной мере свою надежду на Всемогущего Господа. Об этом никогда нельзя забывать, потому что, если мы не научимся успокаивать сами себя, хотя бы и положение наше было отчаянное, если мы не научимся приводить себя в чувство, обретать почву под ногами, - то грош нам цена как ученикам Иисуса Христа. И враг будет праздновать над нами постоянную победу, если мы, повторяю, будем отличаться особенной возбудимостью, нервозностью, добровольно будем расставаться со священной тишиной души, но будем отдаваться в плен смущающим нас обстоятельствам.

     Но не всякий, конечно, может похвалиться этой драгоценной добродетелью, поэтому всякому чувствующему ее скудость, можно лишь порекомендовать обогащаться этим миром у тех, кто им богат. Этот мир почиет в водах Священного Писания. И тот, кто ежедневно читает его, по опыту знает, какую поддержку получает он от чтения. Этот мир сокрыт посреди скромных подвигов исполнения ежедневного молитвенного правила. Человек, более водящийся чувствами, чем разумом, думающий, что впору ему и отложить молитвенное правило, и вскоре совершенно опускающий его, будет непрестанно угрызаем некой смутной тревогой, которая исчезнет, когда он вновь возвратится к правилу молитвенному, смиряющему нашу душу, а вместе и укрепляющему ее. Особенно таким миром богаты святые отцы, среди них укажем, прежде всего, святителя Феофана Затворника. Знакомясь с его сочинениями, мы невольно познаём, что есть мир во Христе. Не сколько не будучи сухим в изложении истин веры, никак не погрешая против сердца, святой Феофан – премудрый - поражает нас глубоким миром, тишиной и рассудительностью, которой веет от этой тишины. Его писания особенно полезны тем, кто, даже не имея повода, изобретают его, дабы впасть в очередное беспокойство на духовную или земную тему. К сожалению, некоторые из нас настолько сроднились с духом тревоги, что, возбуждаемые сатаною, неведомо для себя, даже изобретают почву для тревоги. Отличаясь такой, как бы сказать по-современному, эмоциональностью, душевностью, вовсе не пригодными для созидания спасения души. Все это нужно вводить в русло рассудительности. Духовная жизнь совсем не состоит из восторгов, равно как и из бездн небытия. Но у благодати есть свой порядок, - учит нас Феофан Затворник. Есть свои ступени в духовной жизни, по которым нам должно подниматься. Ничего удивительного нет, если благодать подняла тебя на очередную ступень, тебе открылось то, что ранее око не видело, ухо не слышало, на сердце не восходило. Такое открытие, которое бывает уделом усердных и постоянных в духовной жизни, вовсе не повод к бессловесной радости, ведущей к потере осторожности. Нет, знай, что ты ничего не достиг. Будучи ничем, не обольщай себя тем, что имеешь что-то. И напротив, если в видах спасения тебе попущено отойти назад, конечно, по собственной вине, никак не должно кидаться на стенку, никак не должно заламывать рук. Ибо ничего существенного не случилось. Познай себя, каков ты есть на самом деле. Если тебе попущено упасть, то лишь для того, чтобы ты не мечтал о себе, но более уповал на Бога, воссозидающего, воскрешающего и мертвых. Вот слово о мире.

     Хотелось бы упомянуть еще об отсутствующем на этом собрании апостоле Фоме. Вскоре он является пред лице апостолов, но отказывается, точно так же, как и они, верить дружному свидетельству десятерых. Конечно же, Фома верил в то, что Иисус Христос жив. Но не мог воспринять истины Его телесного Воскресения. Апостола Фому угрызали те самые помыслы, которые на порах мучили и прочих: не призрак ли то был, не привидение ли, не дух. Притом, что апостол Фома отличается исключительными качествами. Именно: богатой жизнью сердца, пылкостью любви ко Христу, а вместе – рассудочностью, стремлением до сути докапываться в умственных трудах. Апостол Фома – это гармоническая личность, которая ярко себя показала еще до Креста. Спаситель объявляет ученикам намерение вновь прибыть в Иерусалим, где только-только на Него были подняты каменья. «Идем и мы умрем с Ним», - говорит в порыве самоотверженной любви апостол Фома, сердце которого сочетано и с жизнью и со смертью Господа. На Тайной Вечери тот же Фома вопрошает Господа Иисуса Христа о пути, ведущем к Нему. Хочет дознать этот таинственный путь, в который отправляется Слово Божие, дабы указать и нам путь жизни. Это его богатая умственная деятельность. «Апостол Фома принадлежит к числу тех людей, которые могут отдать все, но и требуют все», - говорит о нем святитель Иннокентий Херсонский. У апостола Фомы, конечно, уста произносят много более того, на что посягает сердце. У апостола Фомы, конечно, уста произносят много более того, на что посягает сердце. Итак, он слишком любит Иисуса Христа, чтобы остались малейшие тени сомнения, ему нужно удостовериться всем своим существом в истине Воскресения. Господь попустил апостолу пребывать в муке сомнения в течение семи дней, каждый из которых приносил дополнительные страдания. Так что под конец Фоме уже совершенно казались оправданными его сомнения. И, неделю спустя, в воскресный день, Христос вновь, таинственно проходя чрез двери, является всем. Обращаясь к Фоме, отвечает на тот вопрос, который тот неделю тому назад задал, казалось бы, в отсутствии Христа: «Подойди и вложи перст свой, осяжи ребра моя, не буди неверен, но верен». Вновь Господь являет Свою Божественную Благость, Любовь, а вместе и строгость. Фома же, удостоверившись духом в том, что это – Искупитель, уже не требует доказательств, но говорит то, чего не сказал никто из учеников: «Господь мой и Бог мой». Свидетельствует о Божестве Иисуса Христа, неизреченно сочетанном с Человечеством в едином Лице Господа.

     Спаситель ублажает не видевших и веровавших. Для того, чтобы мы понимали, что истинное благородство заключается в довольствовании самой верою, в духовном ощущении, которое, распространяя сердце, и приносит человеку полноту блаженства. Вера, любовь ко Христу, не требующая внешних доказательств, является удостоверительным доказательством Воскресения Иисуса Христа. Напротив, ниспадение в чувственность, желание видеть Господа телесным образом, есть отказ от благородства веры, что и повергло Фому в течение семи дней в такое мучение.

     Для нас, уверовавших по слову апостолов, да будет достаточно веры, которая подтверждаемая, подкрепляемая заповедями, становится все более и более осязательной, зрячей.

     В заключение скажу о явлении, самом примечательном явлении Господа Иисуса Христа - в Галилее, на Тивериадском озере.

     Ученики, получив обетования Иисуса Христа, получив власть вязать и решить, оставлены были, однако, в каком-то неопределенном неустроенном положении, соответствующем премудрым планам Искупителя. Они должны были возвратиться к будничным своим занятиям. Ибо вот уже рядом с ними нет Господа по плоти. Им необходимо заботиться о своем пропитании. Надлежит возвратиться к тем сетям и лодкам, которые они оставили, уловленные словом Господа. Почему и возвращаются в Вифсаиду, к Галилейскому озеру, первенствующие ученики. Особенно трогательно по своей простоте и безыскусности, а вместе, таинственной возвышенности, повествование святого Иоанна Богослова о явлении Христа ученикам на Тивериадском озере.

     Апостолы день и ночь ловят рыбу, не обретая в сетях ничего. Между тем, отношение их к земным трудам было иное. Будучи уже возведены в достоинство учителей и рыбарей душ человеческих, они иначе смотрят на море, на сети, на самое искусство рыболовное, сообразуя вещественное с духовным. Научившись из притч Иисуса Христа все осмыслять применительно к таинственному внутреннему миру человеческой души.

     Премудро Иисус Христос оставляет Своих учеников как бы предоставленными самим себе. Ибо, если бы наш Господь и по Воскресении нянчил учеников, неотступно пребывал с ними, они бы так и остались младенцами, не способными ни к каким действиям, к которым призывал их Промысл Божий. Никогда бы они не превратились в учителей Вселенной, которым Господь вверил судьбы земной Церкви. Но отдаление Учителя от учеников должно было сформировать духовный характер каждого из них. Должно было научить их той мудрости и искусству, той опытности и терпению, без которых невозможно истинное учительство. Так, в жизни каждого ученика обязательно должен наступить тот день и час, когда учитель, отойдя в сторону, предоставит ему учиться у самой жизни и пользоваться теми наставлениями, которые он слагал в сокровищнице сердца, принимая их из уст учителя.

     Внезапно на берегу, на рассвете, после бесплодной ночи, появляется Некто. «Закиньте сети одесную корабля», - говорит им Некто, осведомившись прежде о безуспешности ловли. Воспринимая Его за человека опытного в рыболовстве, знающего все места в озере, те, по своему смирению, повинуются. Сеть наполняется невиданным числом рыб, прекрасных и огромных. Чудесность улова тотчас отзывается в сердце проницательного и любящего ученика: «Это - Господь». Петр, опоясывается верхней одеждой и бросается вплавь, забывая в одно мгновение и о рыбе и о ловле. Из чего становится ясным, как мало ум апостольский был пригвожден к земным вещам. Эти труды были для них лишь ремеслом, лишь верностью заповеди: «Шесть дней делай дела твои, в поте лица твоего будешь вкушать свой хлеб». Духом они были с Богом.

     Между тем, на суше уже разложена рыба, запекшаяся на костре и поодаль хлеб. «Придите, обедуйте!» Ученики познают к несказанной радости, которую они, однако же, боялись выказать и высказать вслух, своего Учителя, называющего, как и прежде, учеников словом «чадца» - «детки». Спаситель, должно думать, вновь разделяет трапезу с учениками. Вновь они видят язвы гвоздиныя на руках и стопах. Вновь они осязают Слово Истины, с тем, чтобы быть свидетелями Воскресения по всей Вселенной.

     Затем, по обычаю, Спаситель совмещает чувственное и духовное, земное и Небесное, видимое и невидимое, преподавая ученикам тайны.

     «Симоне Ионин, любиши ли Мя паче сих (больше сих)?» «Любиши ли Мя?» - спрашивает во второй и третий раз, желая в ответ услышать смиреннейшее: «Ты, Господи, знаешь, яко люблю Тя», «Я люблю Тебя, и в этом меня извещает мое сердце, но не могу доказать этого ныне, усрамленный своим недавним отречением». – «Паси овец Моих». Троекратно восстанавливает в Апостольском достоинстве Господь Своего ученика. Безбрежна милость Божия. Нет греха, который бы побеждал Человеколюбие нашего Создателя. Страшно лишь грешить, но каяться - и похвально, и спасительно. Не имеет оправдания никто, коснеющий в своих грехах, приводящий при этом себе на мысль строгость Искупителя. Он для того и пришел в мир, чтобы грешников спасти, пришел не праведников призвать, но грешников на покаяние, для этого и из Гроба восстал.

     А затем приглашает отойти Петра за собою, дабы преподать ему нечто как первому по чести среди апостолов. Евангелие не открывает нам этой тайны, о чем же Господь говорил с учеником. Однако, по пути предсказывает Петру мученическую смерть. «Когда ты был юн, то препоясывался сам и ходил, куда хотел. Когда соделаешься старым, иной тебя препояшет и поведет туда, куда не хощеши». Крест мысленно предначертывал себя в очах Петра, в сердце Петровом. Затем Петр вопрошает Господа: «Сей же что?», оборачиваясь и видя вслед за собой грядущего Иоанна Богослова. «Если Я хочу, дабы он пребывал, пока Я приду, что тебе до того? Ты за Мною гряди». Это одно из самых таинственных мест в Священном Писании. Не разъясненное евангелистом Иоанном. Он лишь спешит пояснить и устранить ложную мысль, которая было распространилась еще в древней Церкви, что в словах Спасителя «Если хочу, дабы тот пребывал, пока Я приду» - мысль о том, что Иоанну Богослову не надлежит вкусить телесной смерти. Нет, не сказал Спаситель, что не умрет ученик, как говорили неправильно некие, но лишь сказал «хочу, дабы тот пребывал, пока Я приду».

     Из многочисленных изъяснений этого слова Иисуса Христа упомянем лишь два. Одно из них – земное. Некоторые не видят ничего таинственного в словах Господа и говорят так: «Пока Я буду поодаль говорить с тобою, Петре, пусть он подождет. А затем я вновь приду ко всем апостолам». Но очевидно, что сама возвышенность Евангелия от Иоанна несообразна с такой бытовой детализацией всего, что происходило с учениками. Поэтому иные учителя Церкви говорят так. В этих словах Спаситель свидетельствует, что Иоанн Богослов умрет естественной смертью, над ним не будут иметь власти насильники, мучители и гонители веры. Ибо вот на Тайной Вечери Сам Иисус Христос говорил иносказательно ученикам, что Он их возьмет к Себе, придет и возьмет к Себе. С кончиной каждого из них это и осуществлялось. Но об Иоанне говорит, что тот «пребудет», то есть, окажется сильнее мучителей. И, хотя пройдет через огонь и воду, однако, душу предаст мирно в руки своего Учителя. Иные, впрочем, под пришествием Иисуса Христа разумели гибель Иерусалима, предопределенную богоубийством и означенную словами Господа при последнем посещении Иерусалима. Действительно, это было как бы пришествие Иисуса Христа, пришествие Судии, когда иудеи пожали то, что посеяли, вознеся на Крест своего Мессию. Однако, Иоанн Богослов благополучно пережил гибель Иерусалима, имевшую место в 70-м году по Рождестве Христовом. Пережив и всех апостолов, скончался уже в начале II столетия, имея более 100 лет от роду.

     И последнее, о чем мы скажем сегодня: «И Аз есмь с вами во вся дни до скончания века». Это всеутешительное слово Иисуса Христа убеждает апостолов в соприсутствии им и всей Церкви Господа на всякий день во вся дни земного бытия Церкви. А значит, тем паче, и по окончании земной истории. То, что вливает и в наши сердца веру, радость, воодушевление. Ибо Христос вчера и ныне один и тот же.

     Последнее и завершительное явление Иисуса Христа будет вновь в Иерусалиме, на горе Елеонской. Когда всей Церкви в лице апостолов Христос преподает Свое Архиерейское благословение, восходя в облаке на Небо, дабы таким же образом и явиться в известное Богу время во Второе страшное Свое Пришествие.

     Апостолы же в радости великой возвращаются в Иерусалим, получив повеление не отлучаться из него все 10 дней, но ожидая исполнения обетования Отчего, излияния на них благодати Духа Святого. Об этом мы должны будем особенно размышлять глубоко в период от Вознесения до Пятидесятницы, до праздника Святой Троицы. Ибо и сегодня, в зависимости от того, как христиане устраивают свои души, насколько глубоко они воспринимают слова Писания, в мере их подготовленности, принимают они животворящую благодать Святого Духа, которая изливается на Церковь в день Святой Троицы, новозаветной Пятидесятницы.

     Таким образом, дорогие друзья, поучение в Евангелиях, внимательное и неспешное вслед за святыми отцами размышление о каждом из явлений Христа Воскресшего ученикам непосредственно соотносится с нашей жизнью, касается наших сердец и как бы помогает нам (эти размышления, это чтение) зреть Христа Воскресшего. Во всяком случае, помнить о Нем. И в этом помышлении и в молитвенной устремленности ко Господу успешно преодолевать все те искушения земные страстями и помыслами, которые думали отвлечь бы нас от главной радости нашего бытия – предстояния Богу, молитве Ему в духе и истине.

     На этом, с Вашего позволения, я и закончу свое слово, которое подготовил преимущественно с помощью святителя Иннокентия Херсонского и замечательной его работы, которая так и называется «Воскресение Господа нашего Иисуса Христа». Эта работа была помещена в 6-м томе его сочинений, издание Санкт-Петербург, 1908 года и напечатано в журнале «Москва» в разделе «Домашняя церковь». Замечательные по глубине истолкования о явления Воскресшего Господа обретаются во многом и для многих известной и любимой книге святого Феофилакта Болгарского «Благовестник» - толкование на четыре Евангелия.

31 мая 2000 года
Беседа в Центре славянской письменности и культуры.